Аромат подходящего блинного теста рисовал в воображении ноздреватые тонкие солнечные диски. В испеченном виде диски больше походили на компактные толстые оладьи и даже булочки, по словам одной гостьи. Проголадавшись после спектакля, никто не стал придираться. Все до одного они были съедены. Вкус у них был вполне себе блинный. К ним имелись сметана, варенье, местный вариант творога и местная же красная икра двух сортов: подешевле и подороже.

Масленичная традиция Språkskolen russisk.no &METODIUS включает, кроме блинов, спектакль.

Подготовка

Обычно я где-то в октябре-ноябре, а то и раньше, уже знаю, какой текст станет масленичным спектаклем. Так было с «Горем от ума» Грибоедова, с «Ревизором» Гоголя, с «Человеком из СССР» Набокова, «Смертью Тарелкина» Сухово-Кобылина, «Левшой» Замятина, «Багровым островом» Булгакова и со всеми другими.

В этом году я долго не могла ни на чем остановиться. Меня это уже начало напрягать, как вдруг 30-го декабря случился стрим Д. Е. Галковского. В ответе на какой-то вопрос он упомянул «Начальника Чукотки» (1966). Я фильм до того не видела, решила посмотреть. Вопрос с масленичным спектаклем 2020 был решен.

Нашла сценарий. Он написан В. Валуцким в соавторстве с Викторовым (Рабиновичем), опубликован в книжке «Первая встреча, последняя встреча», на обложке которой имя Бориса Акунина. То, что опубликовано, — киноповесть, и довольно многословная. Режиссер Виталий Мельников все длинноты из текста убрал. Киноповесть я использовала как канву, но опиралась больше на фильм. Ну и, конечно, приспосабливала для наших условий.

У нас студенты от 18 до 80 лет. Занимаются раз – максимум два раза в неделю, а то и реже в силу разных обстоятельств. Я их поэтому не прошу учить роли наизусть, они их читают с листа. Из-за этого свет возможен только общий верхний. Любая подсветка вызывает страх не увидеть напечатанный текст. Сцена у нас не отделена от зрительного зала. Актеры сидят в первом ряду. Выходят на сцену со своих стульев и возвращаются после своей сцены туда же. На репетиции времени нет, читаем и обсуждаем тексты на занятиях в классе, где и незанятые в пьесе студенты. Я продумываю все реквизиты, костюмы, интонации, рассказываю по ходу дела о находках и идеях студентам, слушаю их реакции и предложения. Раньше я начитывала аудиофайлы каждому для подготовки дома. В этом году я сделала общее видео. Каждый спектакль готовится долго, но играется только один раз.

Смотреть спектакль приходят студенты всех уровней, приходят их друзья и родственники.  Я вот написала это предложение, и поняла, что от него складывается впечатление, что у нас много народу. Но это не так. Самое большее, что я могу припомнить, было человек 30. Обычно меньше.

Перед спектаклем я рассказываю содержание по-норвежски. Раньше я ещё и писала, переводила все тексты на норвежский. Были времена, когда все это распечатывалось и раздавалось публике. Когда я поняла, что все равно никому нет времени это читать, перестала этим заниматься. Последние годы я ограничиваюсь устным рассказом содержания перед спектаклем.

Желающих играть в этом году студентов оказалось трое: масленица совпала со школьными каникулами, многие уехали со своими детьми. Я безжалостно урезала количество персонажей. Остались:

1. Алексей «Глазков» (Leif Halvard Silli)
2. Тимофей Иванович Храмов (Jannike Østervold)
3. Стенсон (Steffen Richardsen)
4. Американский пограничник (Steffen Richardsen)
5. Комиссар ОГПУ 1-го ранга (Steffen Richardsen)
6. Городской милиционер (Thore Boy Rist)
7. Женский голос в граммофоне на американской таможне
8. Голос в приемной комиссара 1-го ранга ОГПУ

Пришлось дать одному студенту 3 роли. Роли все мужские, а у меня из четверых одна женщина. Она согласилась на роль Храмова. И все равно студентов на все роли не хватало. Я попросила своего мужа Лейфа Халварда Силли сыграть главную роль – Алексея «Глазкова». Голоса пришлось читать мне.

Содержание

Наш спектакль начинается с реплики молодого человека в спину невидимого зрителем отъезжающего чукчи:

Как Уйгунан?!!! Зачем Уйгунан?? В Анадырь, обратно надо! Какой начальник тебе сказала??? Он помер! Товарищ! Погодите! (Смотрит на флаг Российской империи) Тут же белые!

Наш герой стоит под триколором и перед последними словами его взгляд должен на него упасть.

Мой сценарий состоит из 22 сцен, из которых ясно, как и почему коллежский регистратор Храмов сделал Алексея-писца комиссаром Алексеем Глазковым; как оправдал такое превращение превращенный, подписав первый свой приказ: начальник Чукотки Алексей Глазков (согласно мандата); как «Глазков согласно мандата» заработал миллион долларов, как спас этот миллион от посягательств контры и Храмова; как, проделав кругосветное путешествие, доставил его обратно в Россию; как у него этот миллион там украли; и как он его снова нашел и снова потерял. При этом как кругосветное путешествие, так и факт кражи  за рамками спектакля.

Храмов узнет, что молодой человек прибыл из Анадыря, интересуется, не передавал ли чего г-н урядник. Храмову уже третий год не выплачивается жалованья и никто не едет к нему. Накормив и уложив спать своего молодого гостя, Храмов берет его вещмешок и вынимает оттуда красное знамя, револьвер и мандат на имя комиссара Алексея Михайловича Глазкова. Затем он берет сшитый из полотенца мешок, засовывает туда деньги и прикрепляет мешок у себя на талии. Утром он предстает в униформе перед ещё спящим молодым человеком и говорит:

Доброе утро, господин Глазков! Инкогнито!..Коллежский регистратор Тимофей Иванович Храмов! Значит, флаг будем вешать?

В слове «инкогнито» он делает ударение на втором «и», как это делают в западноевропейских языках по сю пору, слово «флаг» он произносит с «х» на конце, как в московском просторечии. Эти особенности я хотела сохранить в речи Яннике, и она их усвоила на занятиях, но в спектакле они пропали. Там было много чего другиго, о чём ей надо было заботиться больше, чем об этом.

Храмов окрестил Алексея комиссаром Алексеем Михайловичем Глазковым. Положение Алексея таково, что ему лучше не протестовать. На этом этапе он ещё надеется вернуться обратно в Анадырский совет к пославшему его сюда товарищу Зюкину. И Храмов собирается содействовать «Глазкову» в этом. У Храмова свой интерес: он надеется, что новая власть сделает ему свои распоряжения и оставит его в покое. Как это бывало прежде. В фильме Храмов показывает Алексею разные благодарности и грамоты, полученные им от японцев, американцев и англичан и предлагает свои услуги новой власти. Алексей рад получить помощь. Храмов обещает ему и нарты, и проводника. Только вот собак пожрали чукчи, но Храмов знает свое дело, и собирается достать и собак для Алексея. В ходе разговора Храмов рассказывает, что отселил одного смутьяна, который подбивал других чукчей сбивать замки со складов. Алексей заинтересовался, что за склады. Храмов ему показал. Увидев массу продуктов, патронов, Алексей вскричал:

Как же вы раньше-то не догадались, товарищ?

В Российской Империи по закону иностранные купцы могли иметь склады своих товаров в таможенных пунктах. Их охрана осуществлялась русской полицией. Храмов был единственным представителем власти в поселке на берегу Тихого океана, через Берингов пролив оттуда до Аляски, с 1898 находящейся во владении США, было 60 миль. Япония недалеко. Англичане с 18-го века часто наведывались на Чукотку, выменивая у чукчей соболя на бисер.

Склады, которые реквизировал Алексей, приналежали американцу Стенсону, Храмов, как единственный представитель власти, их охранял. Он не сразу понял, что Алексей призывает его раздать все чукчам.

Господин Глазков! Так вы кто же будете-то: не власть?

На что Алексей отвечает, что власть. Храмов:

 А раз власть, то должны закон блюсти! Флаги вешать — вешай. Собак — тоже по закону… А на это закона нету!

Но для Алексея закон ещё не писан. Закон пишется им. Здесь и сейчас. Ему сказали, что чукчи от голода собак съели, он видит массу продуктов, его революционность диктует решение. Он приказывает реквизировать содержимое складов и говорит:

Мы же приказом оформим!

Храмов (медленно и веско):

Не доводите до греха, Алексей Михайлович! Лучше так положьте!

На это Алексей вытаскивает свой револьвер и арестовывает Храмова именем революции. В этот момент молодой беспартийный писарь прошел боевое крещение. Он больше не наивный мальчик – писарь из Анадырского совета.

То, что осталось за рамками моего сценария, но о чем можно догадаться из следующих сцен: чукчи в восторге от ареста Храмова. Они выпивают изрядное количество спиртного, у них праздник. Алексей просит их дать ему собак. Но они не дают: они не хотят, чтоб он уезжал, потому что он такой хороший начальник.

В следующей за арестом сцене Алексей возвращается в дом к Храмову, который встречает его вопросом:

«Что, собаки, не признали новой власти?»

Алексей печатает свой первый приказ и подписывает его так: «начальник Чукотки Алексей Глазков согласно мандата.» Случай на складе дал ему такое право. Так он будет подписывать все свои приказы. Печатает он их на привезенной из Анадыря машинке «Ундервуд». Машинка эта важный реквизит, и у нас она была. В роли «Ундервуда» выступала машинка для брошюрования.

В Уйгунан приплывает мистер Стенсон на своем корабле. Алексей плывет к нему с протестом. Его больше всего беспокоит проявившаяся в процессе реквизирования складов склонность чукчей к алкоголю. У Стенсона свой интерес. Он приехал торговать, зарабатывать деньги: продавать безделушки и покупать пушнину. Алексей предъявляет Стенсону мандат на имя Глазкова. Стенсон приветствует новую власть, о которой заявляет, что это самая справедливая власть России. Алексей выступает с протестом:

Имею заявить протест. Имея все полномочия и заступаясь за вверенное население… никаких самовольных действий, как то: спаивание несознательной части граждан — терпеть не могу… Прошу учесть во избежание международного конфликта.

Стенсон обещает сухой закон и спрашивает про пошлину. Алексей, мечтающий о планетариях и воздухоплавателях, не знает, что это такое и что за процент от него хотят узнать. Признаться в этом нельзя, он пытается перевести разговор на другое, спрашивает о здоровье президента США, потом о вице-президенте. В нашем спектакле мы поместили на столе у Стенсон портреты тогдашних президента и вице-президента.

Стенсон отвечает про здоровье, но про пошлину не забывает и говорит, что в Москве «обсуждается вопрос о концессиях». (Что происходило в то время в действительности). Алексей говорит, что ему нужно сделать запрос, чтобы ответить на вопрос о пошлине. Договариваются, что Стенсон получит ответ Алексея через сутки.

Единственный источник, который есть у Алексея для выяснения, что такое пошлина, – это арестованный им Храмов. Но Храмов не хочет отвечать. Алексей проявляет чудеса изобретательности, чтобы заставить его говорить. Сначала он говорит, что если арестованный им Храмов расскажет про пошлину, то суд благосклонно к нему отнесется при вынесении приговора. Это не производит впечатления. Вдруг Алексея осеняет, что раз Храмов брал пошлину, значит, у него есть деньги. Он обыскивает Храмова и находит у него на талии мешок с деньгами. Роль этого мешка в нашем спектакле играла поясная сумка. Там оказались деньги, Храмов взывал ко Господу, но про пошлину рассказать отказался. Тогда Алексей снял со стены икону и передал ее Храмову, объевив, что с сегодняшнего дня советская власть разрешает ему отправлять религиозный культ. Храмов икону принял, поцеловал, перекрестился, но про пошлину говорить отказался. Алексей схватился за маузер и приказал именем революции рассказать. На что Храмов ответил:

Не скажу! Никаким именем не скажу!.. Даже именем северного сияния не скажу!.. Помру— не скажу!

Конфисковав мешок с деньгами, Алексей высыпал деньги на стол. Посмотрел на деньги и сказал:

Тимофей Иванович! А за деньги скажете?

За деньги Храмов согласился. И рассказал, что пошлина 10%, что Стенсону раз плюнуть ее заплатить, что дело даже и не в пошлине, а в ценах, которые бывают разные.

На следующий день Алексей вышел из дома и увидел Стенсона, ведущего оживленную торговлю. (У нас Стенсон сидит и рассматривает соболиный воротник.) Алексей запретил ему торговать и объявил, что цены будет назначать сам, а пошлина будет 40%. Стенсон квалифицировал это кратко: грабёж. В этом месте разговор перешел на стадию «а ты кто такой». Стенсону было предложено мотать отсюда, а на вопрос про то, на основании чего, последовал ответ: «На основании моего приказа номер 5 мотай». Стенсон удалился.

В следующей сцене Алексей устанавливает на берегу океана пограничный столб с такой надписью:

Р.С.Ф.С.Р. Вход с разрешения администрации

В роли столба у нас была металлическая ножка от стола, которую я обмотала белой изолентой. На ножке Лейф укрепил доску, на которую мы приклеили вышеуказанную надпись.

Стенсон вернулся. Он был согласен платить 40%. Храмов помогал Алексею считать деньги. Оказалось: миллион долларов.

«Контра» в Анадыре прознала про миллион. И пошла войной на Уйгунан. Храмов услышал выстрелы (я нашла запись стрельбы на YouTube и проиграла ее в этом месте) и попытался открыть сейф, куда Алексей положил миллионом, но кода он не знал. Пока он возился с сейфом, вошел Алексей, забрал деньги и выбежал из дома. За ним выбежал и Храмов.

В следующей сцене Алексей и Храмов оказываются на Аляске. Про то, что это Аляска, знал из них двоих только Храмов. Алексей имел при себе маузер, который он положил на землю (ещё не видя Храмова), чтобы без помех пристегнуть мешок с миллионом себе на талию. Когда он нагнулся поднять маузер, увидел, что оружия нет. Подняв голову, он увидел Храмова, у которого был его маузер. Когда Алексей сказал «а, арестованный», Храмов объяснил, что тут арестованных нет, тут Америка. «Какая Америка?» – спросил Алексей. «Американская Америка,»  – сказал Храмов и указал на пограничный столб. У нас это был тот же самый столб, что и на Чукотке, но с другой надписью:

Территория Соединенных Штатов Америки

Храмов предложил поделить миллион, указывая, что за все его услуги половина принадлежит ему. Алексей отказался. Храмов сказал, что зла на Алекся не держит, но делать нечего, придется его кончать. В этот момент раздалось «хэлло»,  и Алексей попросил политического убежища. Храмов спрятал маузер и сказал: «На двоих».

В следующей сцене Храмов и Алексей сидели в американской таможне. Скучающий таможенник имел сбоку от себя граммофон, на котором проигрывал сказанные бесцветным женским голосом реплики:

1. С какой целью вы прибыли на территорию Северо-американских Соединенных Штатов?
2. Располагаете ли вы имущественным цензом, необходимым для въезда в страну?

Граммофон сначала изадавал разные скрипы и хрипы и только после этого выдавал реплики. Мы хотели воспользоваться записью этих реплик, а вместо граммофона установить проигрыватель долгоиграющих виниловых пластинок, но в последнюю минуту отказались от этого. Стеффен просто нажимал пальцев в стол, а я из зала читала реплики. Алексей на вопрос про имущественный ценз отвечал «ноу ноу», но Храмов показал американцу деньги и сказал, что они с Алексеем компаньоны и едут в Сан-Франциско.

Слеудющая сцена в нашем спектакле – Алексей и Храмов идут по Сан-Франциско. Храмов видит машину, которая чистит обувь, и говорит Алексею:

Во, гляди! Железная машина, безмозглая, а и та деньги уважает. Понимает, что к чему! На тебе, держи!

Храмов бросает в нее монетку, ставит между щеток ногу, и они чистят его ботинок. В роли такой машины у нас выступила наша домашняя скамейка-лестница, на которую мы положили электросушку для обуви, шланги которой играли роль щеток. Храмов-Яннике ставил(а) ногу между шлангов, включал(а) сушку, сушка слегка шумела, изображая работу. Тут Алексей выхватил у Храмова из брюк (в фильме из нагрудного внутреннего кармана смокинга) маузер и сбегает.

Путешествие Алексея на кораблях из Сан-Франциско в Гамбург, а оттуда в Петроград, мы оставили за рамками нашего спектакля. Так что сразу после побега в Сан-Франциско у нас был митинг на бывшем Николаевском вокзале в Петрограде, где Алексей говорит речь:

Товарищи!. Я советую вам разводить песцов! Мировая буржуазия скупает этот товар и выплачивает пошлину. Благодаря ей, товарищи, у нас на Чукотке сложились все условия для полного и скорейшего построения социализма!..  

Сказав эти слова, он вдруг осознает, что ему как-то непривычно легко, похлопывает себя по талии и обнаруживает, что миллион украли.

Алексей пишет приказ номер 28. В фильме он стоит на Дворцовой площади у Александровской колонны и представляет себе, как чукчи направляют на него винтовки. Он говорит: «Правильно решили, товарищи. Но без самосуда. Оформим приказом» – и устно приговаривает себя самого к расстрелу. Мы показать чукчей с винтовками не могли. Наш Алексей проявил творческую инициативу. Приказ он пишет на машинке, проговаривая в момент печатания:

Приказ номер 28. За ротозейство и головотяпство, проявленные начальником Чукотки при хранении народных денег, приговорить его к расстрелу. Вот так. Огонь! 

Следующая сцена – милиция. Туда приходит милиционер и приносит мешок с долларами и говорит, что они по всему городу валялись. Комиссар задает скорее риторический вопрос: что, мол, это и откуда.

Сразу после этой сцены Алексей приходит в милицию и спрашивает, тут ли карают государственных преступников. Голос из зала: тут, тут.

Заключительная сцена: Алексей входит к комиссару и видит на столе свои доллары. Он узнает купюру с оторванным углом. Комиссар его останавливает. Алексей предъявляет мандат. Комиссар читает. Взаимная благодарность. Алексей снова хочет забрать доллары, но комиссар останавливает его словами:

У тебя, значит, социализм, а остальные сто шестьдесят миллионов пускай подождут! Какая же твоя революционная сознательность?.. 

На этом наш спектакль закончился.

Реквизиты

Я уже рассказывала выше про «Ундервуд», про мешок с миллионом долларов, про соболиный воротник, про машину для чистки обуви и про пограничные столбы. Долларами у нас были купюры из игры «Миллионер». Маузером был детский пистолет, много лет назад купленный мной у женщины, торговавшей на улице в Подольске детскими играми. Флагом Российской Империи выступал флаг Российской Федерации. Красный флаг я взяла из реквизитов игранного нами несколько лет назад «Багрового острова» Булгакова. В роли муки-крупчатка, соли и сахара со склада Стенсона были просто коробки от разных разностей. В сцене знакомства Храмова с Алексеем Храмов точит охотничий нож. В этой ролу выступил обычный норвежский туристический нож. Стенсон поит Алексея кофе. Для этой цели мы взяли кофейник и чашки из сервиза моих родителей. На корабле на Стенсоне в фильме белый свитер. У нас светер синий. В сцене на торге на Стенсоне полушубок из гардероба Стеффена.

Костюмы

Буденновка

На Алексее Глазкове была буденновка. Её смастерила наша студентка художница Tori-Lene Urgård. Про буденновки я услышала в музее Ленина в Подольске, что они были сшиты в связи с реформой униформы российской царской армии, что они были уже сшиты и складированы по всех Российской Империи. Большевики использовали уже готовое. Пропаганда сделала свое дело: не пойди я в музей в 2016 году, вряд ли бы я стала задумываться над вопросом, откуда у Красной армии буденновки – так срослись они в моей голове с советской символикой.

Вицмундир и домашняя одежда Храмова

Храмов в сцене превращения молодого беспартийного человека в комиссара Алексея Глазкова должен быть в вицмундире. В роли вицмундира выступил китель отца Яннике. Её отец был героем войны, дипломатом и работал с королём Норвегии. На кителе было много разных наград. Награды мы отстегнули. Вряд ли у коллежского регистратора Храмова было их столько, а если и были, то уж точно не норвежские. На фуражке у Храмова должна была быть кокарда. Я не очень хорошо рассмотрела, какая она была в фильме. В Интернете нашла кокарду таможенника примерно того времени. И попросила Лену Потресову сделать. Она сделала. Но фуражка, которую мы предполагали использовать, никак не подходила к кителю отца Янника. Фуражка простенькая, она у нас была на шофере в спектакле по фильму «Ирония судьбы». Мы подумали и решили обойтись без фуражки вообще.

Храмов у себя дома, хоть это и было по совмещению казенное учреждение, ходил в косоворотке. У нас он ходит в русской рубахе, купленной мной, если мне не изменяет память, в этнографическом музее в Петербурге.

Комиссар ОГПУ 1-го ранга

Договор о создании СССР (всего 4 республики) был подписан в декабре 1922. Наш спектакль имеет отношение к этому году. Учитывая, что Алексей проделал кругосветное путешествие на кораблях прежде чем попасть в Петроград к комиссару, видимо это был уже конец 1923, а то и начало 1924 года. Комиссары ходили в косоворотках, галифе и сапогах. Ничего такого у нас не было. Но я нашла, что комиссар 1-го ранга объединенного политуправления (ОГПУ) имел погоны с одной звездочкой и двумя ромбиками. Погоны сделала для нас художница и дизайнер из Москвы Елена Потресова. К сожалению, я не смогла прикрепить погоны на оба плеча перед актуальной сценой, а камера засняла Стеффена с той стороны, где погон не было.

Городской милиционер

Я читала, что в 1920-е годы ещё не было униформы у милиционеров. Они ходили в чем Бог послал. Часто посылал им лапти. Единственным знаком отличия у них был нарукавный знак «ГМ» – городская милиция. Я распечатала такой знак из Интернета, вырезала его и приколола на рукав Thore.

Съёмка

Обычно я снимаю студенческие спектакли на камеру. Выкладывать в Интернет я начала их совсем недавно. Кажется, первый полный спектакль, который я выложила на своем YouTube канале, был прошлогодний «Ревизор» по Гоголю.

В этом году я готовилась снимать на две камеры — на собственно камеру и на мобильник. Но человек предполагает, а бывает известно что.

Перед спектаклем мы сначала сделали прогон с реквизитами. Это был первый и единственный раз, когда актеры знакомились с предметами, понимали, где они лежат и куда их положить после той или этой сцены, чтобы взять снова в той, где они снова понадобятся. Прогон затянулся, публика уже ждала за дверью. Мы впустили публику, я по-норвежски рассказывала довольно долго содержание. И забыла совсем включить запись на телефоне. Камера была так установлена, что почти все актеры получились сбоку или со спины. Я планировала сделать запись звука отдельно. Но и об этом забыла. И наша единственная камера записала все звуки, не только актеров. Пекший блины студент (Lars Hamli) волновался из-за теста, которое выходило непривычно густым, звонил и громко говорил по телефону. Он довольно хорошо записался. В этом году у нас были гости с двух- и трехлетними детьми. Детей было двое. Когда им приходило в голову постучать чем-нибудь по чему-нибудь, они так и делали. Хотелось зазвучать – звучали. В записи их слышно подчас лучше, чем актеров. Быть может, когда они вырастут, им будет любопытно посмотреть запись спектакля, хотя вряд ли они тогда узнают свои голоса. Вот она, кстати: Начальник Чукотки

После спектакля мы ели, пили, говорили. Масленицу проводили.

Прощай, прощай, наша Масленица!